"Я не забуду сорок пятый год. Голодный, радостный, послевоенный"

15.07.2018 16:18

Девятнадцатилетней ушла на фронт Великой Отечественной Мария Кучина (Батищева). Война забрала три года ее жизни. Сегодня, в свои девяносто пять, Мария Ивановна делится воспоминаниями о военном лихолетии с готовностью – для того, чтобы никогда больше эта беда не приходила на родную землю. О воспоминаниях рассказывает "Липецкая газета".

Мария Ивановна рассказывает, что, вернувшись в родные Грязи с войны, она все никак не могла понять – явь это или сон. Не верила, что больше не услышит взрывов и стонов. Не верила, что не увидит, как гибнут товарищи и горят города, села. Не верила, что с этого времени будет пригибаться к земле за ягодкой или цветочком, а не для того, чтобы укрыться от пуль. Не верила, что теперь в чистом небе будут летать только птицы, а не самолеты с крестами на крыльях.

Тогда, в первые мирные деньки в отчем доме Мария Ивановна написала стихотворение о том, что ей пришлось пережить на фронте. Больше стихов она не писала.

Да, многое в сердцах у нас умрёт,

Но многое останется нетленным.

Я не забуду сорок пятый год –

Голодный, радостный, послевоенный.

В тот год от всей души удивлена

Тому, что уцелела почему-то.

Я возвращалась к жизни от войны,

Благословляя каждую минуту.

Как дорог был нам каждый трудный день.

Как на «гражданке» всё нам было мило.

Пусть жили мы в плену очередей,

Пусть замерзали в комнате чернила.

И нынче если давит плечи быт,

Я и на быт взираю, как на чудо.

Год сорок пятый мной не позабыт,

Я возвращенья к жизни не забуду.

Мария родилась в многодетной семье – у Ивана Алексеевича Батищева с супругой Ариной Митрофановной на свет появилось пятеро детей. Мама растила своих чад, папа трудился поездным мастером на железной дороге – во время войны он сопровождал товарные поезда.

Окончив семь классов шестой грязинской школы, Мария Батищева, как и мечтала, поступила в Липецкое педагогическое училище.

– В то время мне казалось, что думать о других профессиях просто невозможно, – рассказывает Мария Ивановна. – Задавала себе вопрос: как это люди работают в пекарне, в магазине, на заводе и в депо? Учительство считала самым благородным и лучшим делом на земле. И до сих пор так считаю. Из моих учителей я всегда выделяла педагога зоологии Тамару Трофимовну Купряхину. Голос ее помню до сих пор. Она с нами общалась ласково, а дисциплину держала железную. Очень красиво одевалась – хотелось во всем на нее походить. Я училась на «отлично», а зоологию ждала с замиранием сердца – так любила Тамару Трофимовну.

Липецкое педагогическое училище в тридцатые-сороковые годы прошлого века располагалось на том месте, где впоследствии построили легендарный магазин «Сказка». Выпускной у будущих педагогов состоялся 21 июня 1941 года. Получив дипломы, потанцевав в актовом зале, выпускники потом весь вечер гуляли в Нижнем парке, пели песни, шутили, смеялись, строили планы на будущее.

– Уже поздно мы с подружкой пришли на съемную квартиру. От пережитых эмоций до утра не могли уснуть. Вдруг на рассвете само включилось радио. Внимание! Война! Враг напал на нашу советскую Родину, уже бомбили Киев, есть жертвы, – Мария Ивановна расплакалась, как и тогда, семьдесят семь лет назад. – Хозяева, у которых мы снимали комнату, всполошились, заголосили – у них сын был военным. В доме – шум, суета… На следующий день я уже была в Грязях. Мама встретила меня со слезами на глазах – мой брат Виктор служил в армии, и родители понимали, какая опасность ему грозит.

Сама Мария Ивановна где-то с полгода учительствовала в Добринском районе, куда попала по распределению. А 5 марта 1942 года получила извещение из военкомата явиться с парой сменного белья, кружкой и ложкой. В Воронеже Мария Батищева два месяца училась работать на посту ВВНОС (род войск ПВО, обеспечивавший воздушное наблюдение, оповещение и связь, предназначавшиеся для ведения противовоздушной разведки).

– Мы следили за немецкими самолетами, а результаты своих наблюдений передавали на опорный артиллерийский пункт, он располагался в Острогожске, – детализирует Мария Ивановна. – Нам выдали обмундирование, и по шесть часов в день мы смотрели в небо. Спустя месяц наши сообщения перестали принимать, а все небо закрыла фашистская авиация. Что делать? Пост оставлять нельзя, а команды никакой не поступало. С вышки в один из дней мы увидели, что вся дорога заполнена нашими войсками, среди техники и солдат много раненых, перевязанных, на носилках. Вдруг вбегает нарочный, командует все бросать и вместе с войсками отступать. Меня обуял ужас! Как я уцелела тогда, до сих пор не понимаю. Бомбежка страшная – и днем, и ночью. Первый раз я так испугалась, что побежала прятаться в соседнее здание. Думала, укроюсь там, а потом уже своих догоню. Не успела добежать до стены, как чья-то тяжелая рука меня остановила: «Ложись!» Когда налет закончился, я подняла голову и поняла: мы с моим спасителем живы, а здание – в прах.

Мария Ивановна вспоминает, что в отступлении при налетах все разбегались по обочинам дороги, прятались в посадках. А когда с самолетов начинали обстреливать, то пули падали вокруг свинцовым дождем. Вот тогда-то к ней и пришло понимание, что до смерти даже не четыре шага, а всего лишь миг.

– Дошли мы до Дона, – продолжает Мария Ивановна. – За рекой – наши. Мост разбит, в воде сотни и сотни солдатиков переплывают на тот берег. Сапёры сделали временные плоты, кто успеет – переправится, не повезет – попадет под обстрел. Жуть страшная. А вода от крови розовая. Но я все-таки решилась плыть – дом у меня стоял над рекой, и плавала я хорошо. Шинель бросила, гимнастерочку и сапоги сложила в узелок, на голове завязала и – в воду. Вышла на теплый песок, обрадовалась и только тогда поняла, как устала, что уже очень давно не спала. И уснула на час-полтора. Разбудил солдатик – кашу пшенную предложил несоленую покушать. Она мне такой вкусной показалась!

Военная дорога привела красноармейца Батищеву к берегам другой великой русской реки – к Волге. В Сталинград. Битва за этот город переломила весь ход Великой Отечественной войны и изменила вектор развития истории двадцатого века.

– Я в основном была писарем, – уточняет Мария Ивановна. – Заполняла бумаги, фиксировала, кто и откуда прибыл, нередко письма за неграмотных солдатиков домой писала. У нас запасный полк был такой: с передовой к нам поступали люди и «сортировались» – тяжелораненые отправлялись в тыл на восток, а годные к службе отлеживались, залечивали незначительные ранения, и снова – на линию огня. Так что мы, писари, помогали ухаживать за нашими бойцами. Под Сталинградом случилась история, которую я до сих пор без слез вспоминать не могу. Мы же каждый день меняли место дислокации. Вот однажды командование приказало всем подшить воротнички и выстроиться на площадке. Мы думали, смотр какой-то. Оказалось, суд над дезертиром. Солдатик молоденький был, отступал вместе с войсками, проходил через свою деревню, мать и оставила его дома – не отпустила на верную гибель. Так его расстреляли как изменника Родины! Жалко было того паренька. Смалодушничал он, испугался. Правда, время было такое, все боялись войны, смерти, но шли вперед. А он…

После Сталинграда – Смоленск. В лесу полк Марии Ивановны завяз в болотах, сбился с пути – выручили партизаны. Как сама Мария Ивановна их называет – обросшие, верные, стойкие люди. Во время боев за Смоленск, 7 сентября 1943 года был подписан приказ о награждении писаря Батищевой медалью «За оборону Сталинграда».

Со своим 176-м запасным стрелковым полком 6-й Гвардейской армии Первого Прибалтийского фронта (6-я Гвардейская армия создана 1 мая 1943 года на основании директивы Ставки ВГК от 16 апреля 1943 года путем преобразования из 21-й армии в составе Воронежского фронта. – Прим. ред.) Мария Ивановна дошла до советско-польской границы. 9 Мая 1945 года встретила в Литве.

– Нас собрали на политминутке и объявили – Победа! – Мария Ивановна и сегодня с ликованием произносит эти слова. – Мы все этого дня ждали, знали, что наша Победа неминуема. Оставалось только дожить. У нас в части был духовой оркестр, баян, мы запели, заплясали – радость же необыкновенная!

А потом солдаты разошлись по домам. Вернулся и брат Марии Ивановны – Виктор Иванович Батищев. Его призвали на фронт из строительного института, где он учился на инженера. Виктор Иванович всю войну прошел танкистом, победоносно завершил свой боевой путь в Кёнигсберге. В этом городе и осел, окончил медицинский вуз, работал психиатром и областным судмедэкспертом.

А Мария Ивановна пришла в свою родную шестую грязинскую школу и проработала учителем начальных классов 37 лет. Через некоторое время после Победы она встретила Александра Степановича Кучина, полюбила, вышла замуж, родила мужу двоих детей, а они, в свою очередь, подарили родителям четырех внуков, те – троих правнуков, сейчас подрастает и праправнучка Александра и Марии Кучиных.

– Первое время после возвращения с фронта меня не покидало чувство, что я матерью быть не смогу, – делится Мария Ивановна. – Все внутри окаменело, сердце остыло, свыклось с болью, со смертями. Но прошло время, душа оттаяла, и мне снова стало всех жалко, вновь проснулись чувства.

Мы разговаривали с Марией Ивановной в доме ее сына Олега Александровича. Этот дом тоже, как когда-то родительский, стоит по-над берегом реки. Во дворе – цветник и беседка, в которой Мария Ивановна любит посидеть, полюбоваться красотой, что дарит ей жизнь, подышать воздухом, напоённым запахами горькой травы и куда-то бегущей Матыры. В теплые деньки именно сюда, во двор сын выносит ноутбук, Мария Ивановна присоединяет наушники и окунается в мир сетевых новостей – ох и любит она вот так, по-современному, узнавать, что, где и почему происходит.

– Сейчас на многих ток-шоу рассуждают, почему это в Европе живут лучше, чем у нас, – резюмирует Мария Ивановна. – Так ведь наша страна раненая – без конца войны, войны, войны… И народ сколько претерпел. Всем досталось на войне, тыловикам же не легче жилось, они изо всех сил трудились, обували, одевали, кормили армию. Все мы шли в одной упряжке к одной цели – к Победе! После войны жизнь очень нервная была, у всех кто-нибудь с фронта не вернулся. А сколько калек пришло. Вон, у моей невестки Надежды отец Александр Иванович Селезнёв в восемнадцать лет стал командиром взвода. Прошел всю войну, вернулся – рот не открывался, глаз не закрывался, половина ноги там осталась. Он рассказывал, что под Кёнигсбергом проснулся от жуткого холода. Оказалось, его скинули в яму с убитыми бойцами, а он – живой да тяжко раненный. Ему повезло – вытащили, выходили. Но он на всю жизнь тот лютый холод запомнил… Тогда почти все воевали и особого отношения к себе не требовали. Это сейчас о нас заботятся. Спасибо…

Источник