Один из главных моментов, который разделил заинтересованные в сохранении леса стороны — вопрос, кто виноват. Каждая сторона имеет свою версию и отстаивает ее.
«Как это ни странно, но традиционно наиболее ответственно к лесу относились именно сами лесозаготовители, — убежден Киршин. — В наших лесах есть несколько категорий хозяйствующих, разъясняет он. — Во-первых, это местные охотники и орешники, причем орешники появляются раз в три-пять лет, когда большой урожай ореха, и собственно лесозаготовители».
Но ни охотники, ни орешники, по словам Киршина, не восстанавливают дороги, не строят мосты. «Это забота прежде всего предпринимателей, для которых важно обеспечить лесозаготовительные работы. Стоит убрать арендаторов, так все начинается разваливаться. Мосты и дороги приходят в негодность, и спустя каких-то несколько лет даже местные охотники и орешники не могут попасть на машине вглубь леса. Да что охотники. Пожарка, МЧС — не проедут, — перечисляет предприниматель. — Я хотел бы показать так называемым экологам результаты их деятельности. Начался пожар? Если мост разрушен в таком месте, где нельзя вброд обойти, то — ждем дождя. Или только на вертолете».
Киршин вспоминает, как в советские годы на Алтае занимались так называемой «подсочкой» кедра. «Подсочка — это когда нарезаешь на коре кедра ёлочку, ставишь воронку и собираешь смолу. После этого дерево, считай, поврежденное, начинает гнить, и надо быстрее убирать его, чтобы на свободном месте снова поднимался молодой, крепкий древостой».
Лесники проводили специальные рубки ухода и подсоченные, больные деревья срезали в первую очередь. Рубки ухода — важнейшая часть работы по восстановлению леса, убежден предприниматель. «Бывает, в репортажах показывают — вот, смотрите, какие толстые деревья рубят, лучший лес. Но в рубках ухода всегда сначала вырубают самые старые деревья — а они вот такие толстенные. Срубишь, смотришь на срез, вот дерево гниет уже, видно. Можно оставить, и такое дерево еще долго стоять будет, но толку от него мало — не плодоносит, только затеняет, мешает молодой поросли».
Лес необходимо чистить — убирать все больные, старые деревья, ветровал, подчеркивает Киршин. «Такая уборка не является ущербом для природы. Напротив, если не убирать старые, больные деревья, то в них начинают размножаться вредители. В итоге и здоровые деревья заражаются. А сейчас рубки ухода запретили. Деревья болеют, хозяйствовать нормально нельзя. Еще один вопрос для экологов: кому хорошо вы сделали своими запретами?»
Огульные запреты на любую деятельность в лесу не имеют отношения к заботе о лесе. «Мы — часть природы, мы в ней живем, используем часть ее ресурсов. Да, использовать надо экологично, то есть осторожно, сохраняя ресурсы для потомков. Ведь что такое экология? это грань, на которой человек успешно взаимодействует с природой, причем взаимодействует так, что и человеку хорошо, и природе хорошо. Полные запреты, включая уборку ветровала и сухостоя не имеют отношения к экологии».
Киршин ссылается на данные, прозвучавшие в ходе одной из конференций по охране окружающей среды. «Зеленые делали доклад, согласно которому начиная с 1993 года площадь лесов в РФ увеличилась на 78 млн га. В Советском союзе леса рубили больше в разы. Сейчас все вместе предприятия — американские, скандинавские, китайские вырубают по стране около двухсот миллионов в год, плюс-минус 20%. Как выдумаете, если вырубать двадцать процентов от прироста — есть ли трагедия?»
Результат деятельности экологов — не спасение леса, а создание отрицательного имиджа людей, работающих в лесу, рассказывает предприниматель. «Всем кажется, что лесозаготовитель — это преступник. В школе спросите любого ребенка, лес валить — хорошо? Плохо, вот что он скажет», — рассуждает Киршин. Он убежден, что воровские варварские рубки — нужно пресекать, виновных наказывать, и «никаких разночтений по этому поводу быть не может».
За последние годы на Алтае появилось много общественников, которые ратуют за сохранение природной среды. «Нужны и общественники, они хорошее дело делают, — признает он, — но есть и отдельные перегибы. Например, десять тысяч человек живут в районе за счет лесозаготовок, семьи на них. А сорок человек против. Как быть… Проблема».
С одной стороны, жителей можно понять. Так, для Турочакского района проблемы с лесом стали итогом деятельности прошлой администрации. В 2017 году по фактам многочисленных обращений жителей прокуратура провела проверку и выявила факты незаконной продажи лесных угодий и дальнейшего перевода земель в земли сельхозназначения. Последняя спорная сделка с землей была совершена в 2018 году, когда администрация продала участок площадью 16,8 тыс. га, тогда рассказывал журналистам старший помощник прокурора Владислав Костерин. А сейчас в районе и в Республике в целом проходят акции, направленные на сохранение леса. Так, только в один из дней осенью прошлого года было высажено около тысячи сеянцев кедра. План на этот год по Республике Алтай — посадить более 200 тысяч саженцев хвойных пород.
«Это только так кажется, что арендаторы — это люди, которые залетели и вырубили, — объясняет он цели PR — кампаний последних лет. — На деле это именно они после вырубки ухаживают за лесом, высаживают деревья, заботятся, вешают плакаты, делают переправы, ведут противопожарные мероприятия».
Киршин считает, что положение дел в Турочакском и Чойском районе надо менять. «Потихоньку начинать современные лесозаготовки делать, вести строительство дорог, внедрять новые технологии».
Он старается говорить спокойно. Желтовато- золотистый цвет сруба, который окружает Киршина со всех сторон, настраивает на добрый лад. Кажется, в лесной отрасли есть перспектива и все изменится в лучшую сторону. Но как быть с тем, что правоохранительные органы идут на поводу у так называемых общественников? «Когда экологи пишут ложные заявления на лесозаготовителей, то прокуратура ведь должна реагировать не только на тех, на кого пишут, но и на авторов, верно? Если это ложь, то надо наказывать тех, кто врет, согласитесь?» Киршин как будто ждет ответа, но так и не дождавшись, продолжает.
«Как можно обвинять лесозаготовителей на основании ложного доноса? Удивительно, как наши правоохранительные органы на полном серьезе приглашают этих самых доносчиков и беседуют с ними. Уважаемый общественник, расскажите, пожалуйста, о вашей боли. А какой он общественник, что он хорошего для общества сделал? Писал ложные доносы? Вот все его общественное начало. Но его печатают, цитируют, зовут на передачи, а лесопромышленников, которыми должен гордиться весь район — унижают, полоскают в прессе».
На самом деле причины давно известны, говорит Киршин. Грантовая поддержка из-за рубежа многих журналистов, организаций, экологов вроде Greenpeace, World Wide Fund for Nature. «Эти организации культивируют убежденность, что заготовка леса в наших лесах связана с множеством нарушений. Но почему-то по итогам этих „журналистких расследований“ нарушений в деятельности крупных американских и европейских — не находят. Если у них нарушения и есть, то про это никогда не пишут». Киршин отмечает, что главными объектами критики становятся российские и китайские компании, хотя «китайцы никогда не были первыми в лесном бизнесе на территории нашей страны». По его словам, у китайцев очень скромные объемы.
«Если посмотреть первые десять компаний [по объеме добычи], то это американский и европейский бизнес. Они заходят по 190 постановлению о приоритетных проектах. За 0,5 ставки, без аукционов в любом регионе они забирают лесные массивы. Условием для иностранных компаний является наличие значительных сумм на счетах. Предполагается, что они потратят их на инфраструктуру. Но их задача не создавать для нас удобства, а добыть наш лес. У них очень крупные обороты, они занимаются целлюлозно — бумажными комбинатами. Таким образом, иностранные компании получают лесные массивы, потом вырубают лес, деньги уходит в оффшоры, а нам возвращаются на запчасти и на зарплаты, которые в лесной отрасли, как правило, очень маленькие».
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML