«„Разрез Инской“ — это угледобывающее предприятие в Кемеровской области, которое осуществляет добычу угля подземным способом», — сообщил Центральному суду Кемерова по видеосвязи из Мосгорсуда свидетель Игорь Горин.
Горин консультировал главного инвестора «Разреза Инского» миллиардера Гавриила Юшваева и представлял его интересы в совете директоров компании «PolyusGold». Горин познакомился с Юшваевым в 2012 году, когда тот еще был акционером «Разреза Инского» вместе с Ильей Гавриловым.
Свидетель наблюдал за шахтой с конца 2013 года по ноябрь 2016 года. У «Инского» были накоплены некие «бухгалтерские» проблемы, например, задолженность больше миллиарда рублей перед третьими лицами, которую объясняли «задолженностью по старым акционерным займам».
В 2014 году Юшваев, видимо, решил «перестать нести предпринимательские риски» по не приносящему прибыли «Разрезу Инскому», продал свою долю Гаврилову и вышел из состава акционеров предприятия.
После передачи акций Юшваев выступал для предприятия только «кредитором, заимодавцем» — выдавал процентные займы, которые подлежали возврату в определенные сроки. Горин Юшваева по этим кредитам консультировал. Свидетель рассказал, что Юшваев давал шахте займы: 500−600 млн рублей в 2015 году, 180 млн рублей в июле-августе 2016 года. Текущая операционная деятельность, согласно анализу Горина того времени, позволяла «Разрезу Инскому» обеспечивать себя и гасить займы Юшваева с процентами.
«Он [Юшваев] говорил, что раньше вкладывал в этот актив сотни миллионов долларов, — заявил Горин. — Актив принадлежал ему давно, с начала нулевых годов, помню с его слов, но документов этих я не видел. Если мне не изменяет память, он был акционером „Разреза Инского“ до весны 2014 года, потом он передал-продал свою долю господину Гаврилову. Дальше никаких акционерных соглашений между ним и активом, насколько мне известно, не было».
Название УК «Менеджмент» Горину ни о чем не говорит, но он знает, что наемным менеджером, осуществлявшим оперативное руководство шахтой, был Андрей Гайдин. Гайдин имел достаточно компетенций в горном деле, был нанят кем-то из акционеров и курировал деятельность «Разреза Инского» через некую управляющую компанию. Впрочем, давая показания 19 июня 2017 года, Горин помнил, что это и была как раз управляющая компания УК «Менеджмент». Однажды Горин видел руководителя шахты Пожидаева, но настоящим руководителем и ответственным лицом Юшваев и Горин считали Гайдина, который «предложил убедительный план возврата займа».
«Управляющая компания и шахта де-факто всегда были той стороной, с которой мы общались как кредиторы, — утверждает свидетель. — Мы никогда не знали операционного менеджмента „Разреза Инского“. Для нас человеком, который принимал решения и докладывал ситуацию, был Андрей Павлович Гайдин, о котором можно сказать только хорошее. Мы ему задавали вопросы, он нам отвечал, он просил деньги в долг, он предоставлял план возврата заемных средств и занимался всем операционным бизнесом, поскольку мы уже не были акционерами, совершенно не погружались. У нас была позиция кредиторов, нас интересовало только одно: чтобы деньги вернулись с процентами. Это хоть как-то позволило бы господину Юшваеву возместить ранее понесенные издержки по этому активу». Со слов Юшваева, Горин знает, что миллиардер никогда не получал от «Разреза Инского» дивиденды, а только инвестировал туда.
Займы Юшваев давал управляющей компании Гайдина, от компании же можно было получить информацию о тратах и платежные документы, чтобы посмотреть, «купили они себе яхты или скребки» на проинвестированные деньги. На связи всегда были Гайдин, его экономист и бухгалтер. Траты, контрагенты и цены реализации угля согласовывались с москвичами. Отчеты поступали в виде excel-таблиц. Москвичи полагались на честность Гайдина и кроме платежек ничего особенно не проверяли, Горин не мог придумать, что ещё можно проверить.
«Разрез Инской» ушел на перемонтаж лавы в июле 2015 года и должен был возобновить добычу угля осенью 2015 года. Но этого не произошло, и Гайдин впервые доложил о горном нарушении, а в феврале-марте 2016 года он сказал, что из-за крепости породы срок добычи сдвигается до августа-сентября. Денежные и угольные запасы кончились. Гайдин с согласия москвичей вкладывал в предприятие свои личные займы.
Пока шахта не добывала уголь Гайдин не выплачивал Юшваеву кредит, но заимодавцы терпеливо и с пониманием ждали, пока начнется стабильный денежный поток. В июле 2016 года Гайдин докладывал, что шахта нуждается в деньгах, что есть горная проблема, что до начала добычи осталось один-два месяца. Он говорил, что уголь пойдет в сентябре 2016 года, и обещание выполнил: во второй половине сентября началась добыча.
Гайдин нашел контрагента, который брал на переработку неформатный уголь, и должен был в июле дать деньги на погашение задолженности. Но из-за шумихи вокруг шахты этот кредитор от своих обязательств отказался.
«Ситуация была сложная, но господин Юшваев не хотел дополнительно кредитовать актив, мы считали, что задача менеджмента осуществлять допфинансирование, потому что мы свои риски уже ограничили. И почему мы должны были их нести, Гайдин нам долго не мог объяснить», — обрисовал Горин позицию заимодавца.
О проблемах с невыплатой зарплат на шахте московским кредиторам было известно только в общих чертах, Гайдин говорил, что есть задержки, но есть договоренности с коллективом и профсоюзом, есть график погашения, и привлекаются деньги в счет будущих поставок угля. Заимодавцев больше беспокоило, когда начнется добыча угля. Было понятно, что сложности шахты проистекают от отсутствия производственной деятельности. Гайдина не ограничивали в привлечении других кредиторов, он имел полную свободу в поиске источников дополнительных средств. Но Юшваев больше денег в «Разрез Инской» вкладывать не хотел.
Ни отчетности «Разреза Инского», ни подробностей разговоров с Гайдиным на момент дачи показаний Горин не помнит.
В 2016 году Юшваев выделил Гайдину 180 млн рублей на «запуск шахты», включая полное погашение задолженности по заработной плате и необходимые ремонты. Гайдин предоставил постатейный разбив финансовых затрат и аргументацию.
«После ситуации, которая сложилась на шахте, Гайдин не мог больше вести переговоры об отсрочке задолженности или о привлечении дополнительных займов от третьих сторон, — продолжил свидетель. — Собственно единственным кредитором оставался тогда Юшваев. И господин Юшваев сказал, что это для него социальная задача. Выделять эти 180 млн рублей не было для него экономическим решением. Экономически их выделять не стоило. Это была просто позиция социально активного гражданина. Шахта была запущена».
Из прессы и от Гайдина по телефону заимодавцы узнали об аресте в Кемерове акционера Цыганкова, а также, что Цыганков собственно акционер «Разреза Инского». Структура акционеров прежде москвичей не интересовала, интересовало только, кто управляет предприятием и кто отвечает за возврат займов.
Гайдин сообщил им, что приехала делегация СК и обладминистрации, провела собрание с коллективом, «назначенных им управленцев с шахты выгнали», он не контролирует ситуацию, новым акционером является Александр Щукин, и на предприятии его менеджеры.
«Для нас это была новая вводная, — объяснил Горин. — Понимаете, для любого кредитора изменение контроля над активом является событием, когда денежные средства немедленно предъявляются к возврату. Потому что ты кредитуешь одну сущность, а тут сущность меняется. Совершенно другая реальность. Щукин через Гайдина попросил о встрече с Юшваевым. Потом господин Щукин приезжал разговаривать с господином Юшваевым в ресторан. Гавриил Абрамович спросил, что будет с нашими деньгами, с нашим кредитом? Господин Щукин давал какие-то свои достаточно эмоциональные пояснения, давал характеристики менеджменту шахты. Часть разговора была конфиденциальной, и я не в курсе, о чем они говорили. Когда разговор закончился, Юшваев сказал, что Щукин будет работать, дофинансирует шахту, потом будет составлен график расчетов с нами. Но потом он [Щукин] эти договоренности как-то изменил. Через два дня позвонил Гайдин, сказал, что ему позвонил Щукин и отказался работать на активе. И господину Юшваеву пришлось принимать решение: оставлять актив как он есть или давать дополнительные деньги». Напомним, о встрече Щукина с Юшваевым в процессе уже подробно рассказывал свидетель Владимир Маслов.
Юшваев и Горин понимали, что арест Цыганкова, новый заявленный акционер и выезды администрации на шахту не оставляют Гайдину возможности привлечь деньги на местном уровне из других источников, потому что никто не будет кредитовать предприятие, где «происходит такая чехарда с управлением».
На вопрос приобретал ли Щукин шахту у Юшваева во время встречи, Горин заявил: «У нас сложилось впечатление, что господин Щукин уже приобрел эту шахту. А господин Юшваев, как кредитор спрашивал у контролирующего лица, что произойдет с его кредитом. Взыскивать ли его в судебном порядке или во внесудебном порядке? Господин Щукин выступал со стороны заемщика, то есть актива, о том, что будет составлен график возврата вложенных средств». Речь шла об инвестициях 2015−2016 годов на несколько сот миллионов рублей. Юшваев выступал как физлицо — «белый и прозрачный», займы были подтверждены документально. Схем осуществления займов Горин не помнит. Со Щукиным Горин разговаривал раза два-три: когда согласовывали детали встречи с Юшваевым, и когда просили вернуть какие-то документы по шахте после его отказа там работать.
После отказа Щукина от актива Горину и Юшваеву звонил Цыганков и пересказал историю о своем аресте и передаче акций своими словами. Они встречались два или три раза. До 2016 года Цыганков представлял интересы москвичей при банкротстве одного из активов, но знакомы тогда они не были. Горин считает, что задолженность по зарплате на «Разрезе Инском» была погашена из денег Юшваева, не из фонда «Милосердие».
Операционную рентабельность шахты в благоприятные для угольной отрасли 2016−2017 годы Горин оценил около 30%, при условии добычи и экспорта угля 6000-ой калорийности. Любая цена реализации выше 1000 рублей за тонну тогда была выгодна для «Разреза Инского», а предложения были по 1200—1400−1600 рублей за тонну. Когда шахта работала, актив всегда был «кэш позитив» и производил положительный денежный поток, откуда заимодавцы стремились вернуть свои инвестиции.
С октября-ноября 2016 года Гайдин докладывал о ситуации на шахте Юшваеву напрямую, поэтому Горин перестал быть в курсе событий. Весной 2017 года Горин прекратил консультировать Юшваева и ушел заниматься своими проектами.
Из вопросов адвоката Гречко стало понятно, что в июне 2016 года Горин встречался с замом Тулеева, ныне подсудимым Александром Данильченко в московском представительстве Кемеровской области. При их встрече присутствовал сенатор Сергей Шатиров. Шатиров и Данильченко спрашивали о роли Юшваева на «Разрезе Инском», говорили о проблемах шахты. Возможно, они упоминали, что акционер шахты — Цыганков. Горин объяснил, что Юшваев шахту прокредитовал и дополнительно ее финансировать возможности не имеет. Гайдин участвовал в беседе по телефону, рассказал о текущей ситуации и о графике урегулирования задолженности по зарплате.
«Это был не наш вопрос, вопрос не по адресу, о чем я этим господам и сказал, — вспомнил Горин. — Мы актив не контролировали, а только кредитовали. Это задачи менеджмента. Они озвучили проблему, о которой говорил Гайдин, что идет добыча по породе. Это не было новостью. Я им сказал, что есть уважаемое мнение их горного специалиста и нашего горного специалиста. И пусть горные люди между собой как-нибудь договорятся, и, если нам нужно что-то об этом знать, кроме того, когда начнется добыча, пусть нам об этом расскажут в понятной форме. Потому что когда мы давали деньги, мы, естественно, не знали, что будет горное нарушение, иначе мы бы, наверное, их не дали».
Горин посоветовал Данильченко и Шатирову обратиться напрямую к Юшваеву, который на тот момент «на шахте был никем, за благотворительной помощью», потому что по другому это было назвать нельзя. Обстановка на встрече была спокойная. Горин Юшваеву о встрече рассказал, тот «принял к сведению».
«А можете объяснить целесообразность кредитования предприятия, которое не приносит прибыли?» — поинтересовался адвокат Гречко. «Могу, — описал схему свидетель. — Даже если оно не приносит прибыли акционерам, оно может вернуть кредит с процентами. И господину Юшваеву, в том числе, было жалко выбрасывать тысячу людей на улицу. А из экономической целесообразности он хотел попытаться вернуть хотя бы часть вложенного через кредит, через проценты по кредиту».
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML