Вера Кричевская: «Дело Собчака» — это послание одному человеку

21.06.2018 20:58

Документальный фильм «Дело Собчака» можно посмотреть в новосибирском кинотеатре «Победа».

— Работа над фильмом случайно совпала с президентской кампанией, в которой Ксения Собчак также участвовала?

— Мы с Ксенией Собчак начали делать картину в мае 2017 года, и в тот момент никакой речи о ее участии в президентских выборах не было. Когда это случилось, мы все очень сильно расстроились и даже потеряли часть команды. Ксения нас услышала, и мы перенесли премьеру. Да, негативный шлейф остался, но когда я снимала куски с Ксенией, когда мы это все придумывали, она для меня была просто дочерью Собчака, а не политическим деятелем.

Мы хотели сделать премьеру в Петербурге, в день города, потому что Петербург — один из героев фильма. Я сама оттуда, я жила там до 1997 года, работала в газете и Собчака знаю по репортерской деятельности в юности. Для меня это очень личная история, у меня всегда что-то там свербило, всегда история Собчака была недосказанной и остается таковой.

Продюсер Александр Роднянский посмотрел наше кино и сказал, что «Кинотавр» будет закрываться этим фильмом — беспрецедентное решение, такого не было в истории «Кинотавра», чтобы фестиваль игрового кино закрывался документальным. Потом, когда я посмотрела фильм «Лето» Серебренникова, который открывал «Кинотавр», то поняла рифму, которую увидел Роднянский. «Лето» — это же тоже такая питерская история и очень хорошо описывает время накануне перемен. Я тогда была старшеклассницей и помню ощущение, когда ты точно знаешь, что сейчас начнется новая жизнь, она будет другая, будут невероятные перемены. Уже можно было потрогать руками свободу от «совка», от хождения строем. «Лето» — это экранизация воздуха накануне. А наш фильм о том, как из этого ничего не вышло, о том, как и когда порушились эти надежды, о том, как улицы опустели.

Мне хотелось сделать очень неоднозначное кино. В этом фильме такая концентрация событий и историй, из которой невозможно сделать однозначный вывод, все намного сложнее. Ты не понимаешь, есть ли положительный герой или его нет, кто там окрашен белым, а кто черным?

— О чем получилось кино?

— Собчак был одним из символов своего времени. И, конечно, этот фильм — о эпохе Собчака, ее настроениях и моей тоске по этой эпохе. И ровно такое же настроение у Ксении, для нее это время ее отца. И конечно, это фильм-послание. Мы не смотрим его из безвоздушного пространства, мы смотрим его из сегодняшнего дня. И в этом смысле наше кино — послание одному конкретному человеку в большей степени, чем другим.

У Ксении была понятная цель — она хотела разобраться, что произошло с ее отцом. Почему я пошла на это? Я долго отказывалась, потому что в основе производства — большое этическое нарушение: нельзя делать фильм о герое с дочерью героя на деньги фонда имени героя. Это моя огромная этическая проблема, но я точно могла эту историю сделать, потому что видела ее своими глазами, потому что он был для нас символом, а к 94-му году от этого символа ничего не осталось.

«Я все время думаю о том, как мы пришли в ту точку, в которой находимся?»

Я все время думаю о том, как мы пришли в ту точку, в которой находимся?! В общем, перевесил простой эгоистичный мотив, что я потом пожалею, если не сниму. Когда мы стали читать его уголовное дело, и стало понятно, что он жертва, мне захотелось сделать кино о трагической фигуре. Собчак — это человек, который проиграл. Это фильм о поражении. Хотя «Дело Собчака» — это в меньшей степени уголовное дело. «Дело Собчака» — это люди на площади, это чувство достоинства, которое он в 1991 году вселил в бедных людей. Но и Владимир Путин — тоже «Дело Собчака». И конфликт этих двух дел, двух цивилизаций делает эту историю абсолютно литературной.

— Чувствуете интерес к картине?

— К фамилии Собчак повышенный интерес, но это заслуга Ксении Анатольевны. Плюс к этой фамилии присоединилась еще одна — Путин. Думаю, зрители пойдут на этот фильм из-за этих двух фамилий.

— Ханна Арендт говорила, что зло не может быть радикально, радикально может быть только добро. Результат жизни Анатолия Собчака заключается в том, что поколение рожденных в семидесятых его не забыло, что добро оказалось радикальнее.

— Вы поднимаете философский вопрос: может ли в политике оказаться приличный, нравственный человек. То есть не оказаться, а остаться. Наша настоящая жизнь говорит, что такой человек обречен.

— Почему все-таки Собчак при всей своей нелюбви к органам и «совку» взял на работу офицера КГБ?

— Собчак совершил несколько ужасных кадровых ошибок. Был такой человек — Юрий Шутов, до знакомства с Собчаком уже сидевший и «продавший» Собчаку эту отсидку как политическую, будто он был жертвой коммунистического режима, а этим Собчака было довольно легко купить, поскольку коммунистов он ненавидел. Шутов некоторое время работал у Собчака помощником, а когда Собчак прозрел, то с шумом и треском его выставил. Это как пример кадровых ошибок: Шутов был настоящий бандит.

А вы меня спрашиваете про Путина. Просто у Собчака была неразборчивость в кадрах. Ему не на кого было опереться, вокруг него были совсем молодые аспиранты, а тут приходит собранный парень, чуть старше, чем его аспиранты, рассказывает честно, что он сотрудник КГБ. Собчак, я полагаю, эту прямолинейность оценил. Но это все — только мои предположения. Думаю, Путин проявил себя и как довольно исполнительный человек.

Что происходит дальше, намного интереснее. Жуткий конфликт между Петросоветом и мэрией, между депутатами и Собчаком, когда они не могут согласиться друг с другом ни в чем, и депутаты требуют уволить Путина из-за доклада Марины Салье о недополучении Питером продовольствия. Я, правда, сейчас уже думаю, что дело было не в продовольствии, а в том, что депутатов бесило, что рядом с Собчаком находится гэбист. Они пытались заставить его прогнуться любыми способами, а Собчак, мне кажется, не мог идти у них на поводу.

«„Дело Собчака“ — это люди на площади, это чувство достоинства, которое он в 1991 году вселил в них»

Конечно, и пропавшее продовольствие никто не отрицает, и Путин об этом пишет в книжке от первого лица. С этими фактами спорить невозможно, вопрос только один: Путин в 1992 году на этом обогатился или нет?

— Тяжело ли брать интервью у откровенно неприятных людей?

— С отрицательными персонажами интереснее разговаривать, они дают настоящее мясо, а «рассказы о великом человеке» — это же скучно. Но материала, которого не вошло в фильм, очень много, там миллион неразвитых линий. И каждый новый герой был новым дном!

— После фильмов о Немцове и Собчаке о ком хочется сделать следующее кино, жив ли этот человек?

— Честно, мне не хотелось бы делать кино о 90-х, не хочу получить лейбл летописца 90-х, я против любых ярлыков. Меня смущают даже эти два фильма рядом. Хотя меня волнует один мой друг, который заслуживает огромного кино, но, честно говоря, пока я не хочу ничего.

Источник