Избирательная комиссия города Бердска отказала в регистрации сразу 12 кандидатам на выборах в городской совет на основании только что принятого закон о лишении избирательного права лиц, причастных к деятельности экстремистской организации.
Проблема (кроме того, что закон противоречит Конституции Р Ф, запрещающей принимать законы, имеющие обратную силу, если они ухудшают положение граждан) состоит в том, что в своем решении избирком нарушил этот самый закон.
Процитирую сайт Государственной Думы РФ:
Процитирую сам закон:
Тут важно понимать следующий аспект — для лишения права быть избранным требуется не просто решение суда о причастности к деятельности организации, признанной (судом!) экстремистской. Требуется признание судом причастности именно к той деятельности, за которую организация была признана экстремисткой!
Грубо говоря, если вы перечисляете деньги на борьбу с коррупцией, то вы не отвечаете за то, что фонд, в который вы перечисляли, организовывал незаконные митинги.
И бердская городская избирательная комиссия, и бердский городской суд вслед за ней проигнорировали обе нормы нового закона. 12 кандидатов были признаны лишенными конституционного права быть избранными без какого-либо решения суда об их причастности к деятельности экстремистской организации. Только на основании писем из минюста.
Дальше можно было бы и не обсуждать ничего. Всё и так понятно. У меня вопрос и к судьям, и к представителям минюста: «А какой смысл законодатель вкладывал в слова «в действиях которых вступившим в законную силу решением суда установлена причастность?» Какой смысл в этих словах, если можно лишить избирательного права без всякого суда?
Но дальше дело пошло еще веселее. Чтобы хоть как-то оправдать произвол избирательной комиссии и принять решение отказать кандидатам в оспаривании этого решения, бердский суд начал изучать не вопрос «насколько законен был отказ избирательной комиссии?», а вопрос «является ли истец причастным к деятельности экстремистской организации?»
И там такие аргументы посыпались, что волосы встают дыбом.
Михаилу Рязанцеву в вину ставился сбор подписей за кандидаты в мэры Сергея Бойко. Помните про пункт «именно за ту деятельность, за которую была признана экстремисткой»? Некоторым кандидатам вменялось в вину участие в выборах в горсовет в составе неформальной коалиции «Новосибирск 2020» на том основании, что в этой коалиции в том числе участвовали и члены «штаба Навального"*. Но на тот момент он не был признан экстремисткой организацией, а признать участие в выборах экстремистской деятельностью — это новое слово в юриспруденции. Как доказательство «экстремизма» — ролик Навального с призывом голосовать за кандидатов Коалиции и с утверждением Навального, что руководителем коалиции является Сергей Бойко.
Я, как один из создателей коалиции «Новосибирск 2020» (и тоже наверно «экстремист» в понимании нашего доблестного минюста), заявляю — у нас не было единого «руководителя». В коалицию входили люди персонально, а не организации. Коалиция касается только муниципальных проблем Новосибирска и не лезла в федеральную политику. Можно прочитать ее «официальные документы» — меморандум и обязательства кандидатов — там нет ни слова про Навального.
И среди людей, которые входили в коалицию были как сторонники Навального, так и его противники.
Спрашивается, каким образом один человек (кандидат) может отвечать за действия и слова другого человека (Навального)? Как это укладывается в правовое и юридическое сознание наших судей и правоохранителей?
Конечно, мы имеем дело с откровенным произволом. Логика «государевых людей» примерно такая «мы понимаем, что это враги, их надо остановить, не позволим им скрыться за юридическими закорючками».
Это не первый случай в нашей стране, когда политическая целесообразность оказывалась выше права, а служители фемиды занимались произволом.
Я понимаю, что совершенно бессмысленно взывать к чувству совести, достоинства и профессионального долга людей, принимающих такие решения. Но я бы обратился к их разуму и желанию и дальше строить свою карьеру на юридическом поприще.
Политика произвола не бывает долгой. Государство не может существовать в режиме, когда каждый чиновник принимает решение, в какой степени и где ему можно нарушать закон. Рано или поздно либо законы пишутся так, чтобы прийти в соответствие с реальностью, либо — пресекаются случаи слишком явного произвола.
Наша страна проходила это уже в 1937—1938 годах. Достаточно посмотреть на судьбу наркома Ежова и на то, что происходило в 1938—1939 годах (задолго до Хрущева). А происходило следующее: были признаны перегибы и нарушения соцзаконности. И за это были отстранены от работы сотни судей (а десятки уехали в лагеря). Счет же репрессированным работникам НКВД шел на тысячи.
Есть простой принцип бюрократической работы (особенно во времена турбулентности): нельзя выделяться из общей массы. Не нужно ни бежать впереди паровоза, ни быть в отстающих.
Бердск, несомненно, горит красной лампочкой на электоральной карте России. Массовое снятие, да еще и без решений судов. Да еще абсурдные обвинения в «участии в выборах» как проявление экстремизма. Это забег далеко впереди паровоза.
Если завтра или послезавтра будут признаны «перегибы на местах», Бердск имеет высокие шансы оказаться примером такого места.
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML