Зампред Сибирского отделения РАН Павел Логачёв и бывший гендиректор «Россетей» Олег Бударгин опубликовали статью «Российская наука — локомотив роста», в которой рассказали о концепции проекта «Академгородок 2.0». Тайга.инфо перепечатывает фрагменты материала, размещенного в газете «Наука в Сибири».
<…>
Россия стоит перед серьезнейшим вызовом замедления темпов развития экономики почти до нулевых и всё усугубляющимся технологическим отставанием уже не только от стран Запада, которые мы традиционно привыкли считать развитыми, но и от бурно развивающихся экономик Азии и Латинской Америки. Да, по ряду позиций Россия пока еще входит в число ведущих стран мира. Но в научно-техническом прогрессе, как и в футболе — если не забиваешь ты, то забивают тебе.
Российская наука за последние 30 лет в лучшем случае удерживала свои позиции по ряду направлений, а российская инновационная экономика толком так и не возникла. Она так и не вышла в реальный сектор, не стала «нормой жизни», ограничившись по большому счету «демонстрационными образцами». Несмотря на усилия правительства, разрыв между объемом импорта высоких технологий и продуктов на их основе и объемом создаваемых собственных технологий (не говоря уж об их экспорте) только растет.
Сегодня есть четкое понимание того факта, что решение поставленных задач требует нестандартных подходов при их решении, просто перестановками в министерствах ничего не добьешься. Прежде чем перейти к обсуждению этих подходов, попытаемся разобраться, в чем была причина предыдущих успехов и неудач.
Золотой век российской науки пришелся на период с середины 40-х до середины 80-х годов прошлого века. В Советском Союзе была выстроена жесткая идеологическая партийная система управления. Однако, приглядевшись внимательно, мы увидим, что на управление наукой эта система распространялась лишь частично.
В Академии наук и в академических институтах демократические процедуры носили реальный характер, в академической среде шли научные дискуссии. За каждым крупным научным или техническим достижением в СССР стоял крупный организатор, чьи фамилии мы прекрасно знаем — Курчатов, Капица, Королёв, Лаврентьев, Будкер и другие. Практически все они, конечно, были членами КПСС и отвечали перед руководством страны за достигнутые результаты. Но каждый был автономен в принятии решений внутри своей организации, и каждый из крупных научных руководителей намеренно создавал и культивировал внутри своей организации атмосферу свободного творчества, потому что только в такой атмосфере и могли рождаться блестящие идеи.
То есть система управления советской наукой выглядела так: «снаружи» жесткая структура управления, внутри «котел творческой свободной мысли», в качестве «буфера» между ними — организаторы науки, как правило, сами выдающиеся ученые, которые заслуженно пользовались авторитетом в научном сообществе с одной стороны, а с другой — были способны разговаривать с советской бюрократией на ее языке и отвечать за взятые на себя обязательства.
Попытка «унифицировать» научный процесс, тотально перевести его на язык бухгалтерии и формуляров, гарантированно «убивает» и науку, и инновации. Бюрократия хорошо работает там, где нужно решать стандартные задачи, отбирая и тиражируя лучшие решения. В науке каждая задача — индивидуальная, не бывает двух похожих. И подходы к решению задач почти всегда требуются разные.
Это понимали в Советском Союзе, в том числе при Сталине. Если верить легенде, от высшего руководства как-то поступил запрос Курчатову о том, что теория относительности Эйнштейна не вполне соответствует принципам научного материализма. Курчатов ответил, что он не столь силен в марксизме-ленинизме, но атомная бомба взрывается в строгом соответствии с теорией Эйнштейна. Все вопросы были сняты.
В 1957 году по инициативе академика Лаврентьева был основан новосибирский Академгородок. Среда «творческой мысли» была расширена почти до размеров небольшого города, в котором оказались сосредоточены институты самого разного профиля. Наличие междисциплинарных связей — важная особенность Сибирского отделения Академии, ведь сегодня многие прорывные проекты реализуются именно на стыках разных направлений науки.
Кроме того, в Академгородке расположились Новосибирский государственный университет (НГУ) и физматшкола, которая собирала через олимпиады талантливую молодежь на просторах от Урала до Тихого океана.
Главной отличительной чертой Новосибирского университета было то, что преподавали в нем действующие ученые, а студенты еще в процессе обучения принимали участие в научной работе. Обычно в советских и российских вузах преподают люди, оторванные от практической работы, а студентам приходится «учиться заново», когда они попадают на реальное производство или в научный институт. В НГУ эта проблема была решена на базовом уровне, и сегодня традиция сохранятся — несмотря на воздвигнутые ведомственные барьеры и все возрастающую бюрократизацию науки и высшего образования.
Советский Союз стал одной из двух научных сверхдержав, что нашло воплощение и в первом полете в космос, и в создании первой в мире водородной бомбы, и во множестве других достижений. Сегодня крупнейшим и самым известным «научным прибором» в мире является Большой адронный коллайдер в Швейцарии. Но мало кто знает, что первый коллайдер в мире был создан в новосибирском Академгородке в Институте ядерной физики (коллайдер — это кольцевой ускоритель частиц, в котором по кругу летают два пучка частиц навстречу друг другу, а в местах их столкновения происходят субатомные реакции и зарождение новых частиц, которые несут много информации об устройстве нашего мира). И сегодня на Большом адронном коллайдере стоят сложные магнитные элементы, вакуумные системы и множество другого научного оборудования, разработанного и изготовленного в ИЯФе, потому что спустя полвека здесь по-прежнему делают лучшее в мире оборудование для ускорителей.
Если советская наука была так хорошо устроена и достигла таких высот, то что же случилось, что нам приходится сегодня снова решать задачи организации научно-технического прогресса?
В ходе споров вокруг реформы Академии наук явно или неявно транслировались две радикальные позиции. Одна, со стороны сторонников реформы, — Академия наук закостенела, утратила эффективность и занимается лишь отстаиванием ведомственных интересов. Другая — всё хорошо в Академии наук, нужно только дать больше денег.
Истина, как всегда, где-то между крайними точками зрения. Да, в существенной степени «провал» отечественной науки обусловлен резким снижением финансирования науки в 1990-х годах и падением статуса ученого. Значительная часть ученых уехала за рубеж, где их знания и навыки оказались востребованы, другая — сменила сферу деятельности. Практически прекратился приток в науку молодых специалистов. Сегодня мы имеем провал в численности ученых среднего возраста, преемственность происходит не от «отцов к сыновьям», а от «дедов к внукам».
<…> Вопрос — как нам теперь организовать научную и внедренческую деятельность — остается открытым. Ответ на него должен дать проект «Академгородок 2.0».
Первый принцип, который мы бы хотели озвучить — если что-то работает, не нужно это ломать. Тем научным коллективам, которые сохранили высокое качество работы, нужно дать возможность реализовать крупные научные проекты, чтобы вдохнуть в них новую жизнь, привлечь и удержать молодых специалистов, обеспечить преемственность и рывок вперед. Сегодня мы отвлеклись на дискуссию «университетской» или «институтской» должна быть наука. По большому счету Академгородок, как целое, и был тем самым «университетом — научным центром», если ректоратом считать не собственно ректорат, а президиум СО РАН.
Университет и научные институты были тесно переплетены. Наше глубокое убеждение — опираться надо на то, что работает. Если в научных институтах есть работающие научные школы и живая дискуссия, нужно хорошо подумать над тем, как ее сохранить и совместить с обучением в НГУ, а не над тем, как переподчинить и заставить подчиняться новым правилам и формулярам.
Второй принцип — в Академгородке должны быть сохранены те основы, которые закладывались его организаторами:
— Единство процесса отбора и обучения талантливой молодежи с процессом научных исследований. Преподавать в НГУ должны действующие ученые. И было бы очень хорошо, если бы бюрократы от образования осознавали, что эти ученые лучше их знают, как и чему учить студентов, и не подходили бы к НГУ с «общим аршином»;
— Мультидисциплинарная среда, сохранение высокой концентрации ученых мирового уровня, занимающихся самыми разными направлениями науки. Стремительно возводимые в последнее время в Академгородке внутренние (межведомственные и т. п.) перегородки сводят на нет это колоссальное конкурентное преимущество;
— Высокое качество среды обитания. В Академгородке была реализована концепция «город-лес». Современный этап требует создания современной, комфортной и безопасной среды, чтобы Академгородок мог привлекать и удерживать лучших мировых специалистов.
— Сочетание демократического стиля управления с высоким уровнем дискуссии и персональной ответственности руководителя за результат.
— Академгородок 2.0″ — для всех.
— Медицинский научно-производственный комплекс «Центр клеточной иммунотерапии и регенеративной медицины»;
— Новосибирский медицинский научно-образовательный центр СО РАН ;
— Евразийский центр сочетанной патологии;
— Национальный центр магнитно-резонансной томографии и спектроскопии;
— Сибирский центр малотоннажной химии;
— Сибирский аграрный научно-технологический центр;
— Центр физико-химических проблем горения и аэрозолей, вошедший отдельным блоком в одобренный в первой очереди масштабный проект «Междисциплинарный исследовательский комплекс аэрогидродинамики, машиностроения и энергетики»;
— Научно-практический центр клинических исследований и управления здоровьем;
— Национальный центр лазерно-плазменных космических исследований, промышленных и специальных технологий, объединенный с проектом «Сибирский центр экстремальной фотоники».
<…>
Но для решения задачи научно-технологического прорыва и построения новой высокотехнологичной экономики одного лишь сохранения и приумножения научного потенциала недостаточно.
Перед нами стоит задача создания полноценной инновационной и внедренческой инфраструктуры — превращения научных открытий в технологические и коммерческие разработки.
Это непростая задача, и, с нашей точки зрения, универсального рецепта нет. Тут скорее подходит принцип, который сформулировал Дэн Сяопин: «Переходить реку и искать брод, нащупывая камни». То есть — постоянно оценивать получаемый результат и корректировать применяемые методы.
Но есть ряд конкретных предложений по этому вопросу — с учетом специфики современной российской экономики и системы управления:
— Сосредоточить в Академгородке центры разработок и инноваций большинства государственных ведомств и госкомпаний. Это будет взаимовыгодно — в Академгородке есть много действующих ученых, НГУ выпускает специалистов самого высокого уровня, и уже существует интеллектуальная среда, в которой происходит «перекрестное опыление идей». Такую среду не создашь на «новом месте» и за десятилетия. Только тесное сотрудничество способно вывести всех участников инновационного процесса на новый научно-технологический уровень.
— Создать не один, а целый ряд «фондов внедрения», первоначально — с полным или частичным госфинансированием, но чтобы они конкурировали между собой. По итогам работы успешные фонды расширять, а неуспешные — сокращать. Через какое-то время часть фондов вырастет в успешные и прибыльные организации.
— Государство может разместить крупные заказы на разработку новых технологий, которые окажутся востребованными в экономике, но создание которых непосильно частным компаниям.
<…>
Как уже говорилось, нам придется конкурировать за специалистов с лучшими научными центрами мира. В «Академгородке 2.0» должно быть удобно и безопасно. Это потребует и строительства жилья, отвечающего современным мировым стандартам, и применения новых подходов к формированию городской среды, организации транспорта и решения проблем экологии. «Академгородок 2.0» должен стать витриной российского прогресса и «экспериментальной площадкой» по применению новых градостроительных технологий.
Вероятно, это потребует особого статуса в части градостроительной политики. С одной стороны — более строгий контроль за сохранением единства среды (застройщик не может возводить что и как пожелает), с другой — упрощенный порядок применения новых технологий. Нужно угадать или даже определить и привлекательный стандарт жизни на ближайшие десятилетия и реализовать его «в железе/стекле/бетоне».
<…>
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML