Любовные отношения не знают границ и порой трудно поддаются логическому объяснению. Нелегко подобрать нужные слова, когда сердца влюбленных переполняют искренние и светлые чувства. Они не были супругами (известно, что, женившись на другой, он тут же испытал даже не разочарование, а отвращение). Их отношения нельзя назвать адюльтером (она осталась вдовой, его брак длился фактически несколько недель). Надежда фон Мекк и Петр Чайковский состояли в переписке без малого 14 лет. При этом у них не было ни одного свидания, как обыкновенно бывает у мужчины и женщины. Смешно сказать, вообще никаких встреч не было. Кроме пары случайных…
Как же вышло так, что, начав с обращений «милостивый государь» и «милостивая государыня», Чайковский и фон Мекк перешли на «милый, дорогой мой друг», а заканчивать письма стали непременно с нежностями («Горячо целую ваши руки», «Беспредельно Вам преданный», «Ваш П. Чайковский», «Всею душою безгранично Вас любящая и преданная Вам Надежда фон Мекк»)?..
Что сблизило этих, казалось бы, очень разных людей? Вдову успешного предпринимателя и композитора — талантливого, но не очень обеспеченного, нуждающегося в деньгах, часто с долгами. Началось все с любви к музыке. Хотя… Может, это был только предлог?
«Милостивый государь Петр Ильич!
Позвольте принести Вам мою искреннейшую благодарность за такое скорое исполнение моей просьбы. Говорить Вам, в какой восторг меня приводят Ваши сочинения, я считаю неуместным, потому что Вы привыкли и не к таким похвалам, и поклонение такого ничтожного существа в музыке, как я, может показаться Вам только смешным, а мне так дорого мое наслаждение, что я не хочу, чтобы над ним смеялись, поэтому скажу только и прошу верить этому буквально, что с Вашею музыкою живется легче и приятнее.
Примите мое истинное уважение и самую искреннюю преданность. Надежда фон-Мекк».
Ответ композитора не заставил себя долго ждать. Но, кажется, с его стороны это была лишь дань вежливости, обыкновенная благодарность. Мог ли он на что-то надеяться, ожидать чего-то большего?
«Милостивая государыня Надежда Филаретовна!
Искренно Вам благодарен за все любезное и лестное, что Вы изволите мне писать. Со своей стороны, я скажу, что для музыканта среди неудач и всякого рода препятствий утешительно думать, что есть небольшое меньшинство людей, к которому принадлежите и Вы, так искренно и тепло любящее наше искусство. Искренно Вам преданный и уважающий П. Чайковский».
Очевидно, что фон Мекк этого было мало. Она заказывает композитору одну аранжировку, вторую… Фортепианная игра доставляет ей ни с чем не сравнимое наслаждение. А потом…
«Дайте мне Вашу фотографию; у меня есть их две, но мне хочется иметь от Вас. Мне хочется на Вашем лице искать тех вдохновений, тех чувств, под влиянием которых Вы писали музыку, что уносит человека в мир ощущений, стремлений и желаний, которых жизнь не может удовлетворить. Сколько наслаждения и сколько тоски доставляет эта музыка».
С детства увлеченная музыкой, учившаяся играть на виолончели и понимавшая ценность настоящего искусства Надежда была очарована симфонической фантазией «Буря», на которую Чайковского вдохновила пьеса Шекспира. Потом был Первый концерт для фортепиано с оркестром… Она влюбилась в эту музыку, будто бы созданную для нее. Но… Она могла себе позволить влюбиться и в автора. Брачные узы ее уже не сдерживали. Муж Надежды Карл фон Мекк умер, оставив хорошее наследство: больше десяти лет он успешно занимался предпринимательством, строя в России железные дороги.
На 9 лет старше Чайковского, с 11 детьми, несколькими домами и прочими заботами, фон Мекк, похоже, не теряла надежды обрести любовь с тем, кто покорил ее своей музыкой. И неважно, что ей уже 45 и особой красотой природа не одарила. Зато есть деньги, которые нужны композитору.
Семья Чайковских в 1848 году. Крайний слева — будущий композитор П. И. Чайковский. Сидят слева направо: мать композитора Александра Андреевна Чайковская, сестра Александра, брат Ипполит, отец Илья Петрович Чайковский. Стоят: сестра Зинаида и брат Николай. 1848 г. Из фондов Дома-музея П. И. Чайковского в Клину.
Почему же не было свиданий? Почему, обсуждая все на свете, жалея друг друга, доверяя самое сокровенное, эти люди ни разу не встретились тет-а-тет?
Однажды они, сидя каждый в своем экипаже, прогуливались в винницком имении фон Мекков, куда Надежда пригласила Чайковского отдохнуть. Раскланялись как-то растерянно, будто не зная, что сказать. И тут же разъехались.
Потом — «встреча» в театре, опять по приглашению фон Мекк, где она была с семьей. И снова ни слова друг другу. Чайковский даже не подошел. Но с любопытством рассматривал Надежду в бинокль.
Некоторые считают, что благотворительная деятельность фон Мекк по отношению к Чайковскому была столь масштабна (несколько лет она выплачивала ему в год по 6000 рублей, организовывала концерты, поездки, устраивала отдых), что, мол, без нее он не написал бы своих гениальных произведений. Это очень похоже на гиперболу. Чайковский был уже Чайковским до встречи с фон Мекк. Да, бывало, его хулили, не всю музыку принимали. Но она не помогала ему писать «Евгения Онегина» и «Пиковую даму», «Щелкунчика» и «Лебединое озеро», «Времена года» и «Детский альбом»…
Она помогала ему существовать, сводить концы с концами, расплачиваться с долгами. Но сочинял он сам.
«Было время, что я очень хотела познакомиться с Вами, — призналась однажды фон Мекк. — Теперь же, чем больше я очаровываюсь Вами, тем больше я боюсь знакомства, — мне кажется, что я была бы не в состоянии заговорить с Вами… Теперь я предпочитаю вдали думать об Вас, слышать Вас в Вашей музыке и в ней чувствовать с Вами заодно».
Может, оно и к лучшему? Любовь и деньги не синонимы. На несчастной Антонине Чайковский женился, только чтобы избежать досужих разговоров на неприятную тему о сексуальной ориентации. Фон Мекк, узнав о том, что он планирует свадьбу, заволновалась. Писала, что переживает, когда он разочаровался в невесте. А сама все надеялась, верила…
«Глубоко благодарю Вас, мой несравненный друг, за сообщение… Но как мне было больно, как жаль Вас, читая это письмо, я и сказать не могу. Несколько раз слезы застилали мне глаза, я останавливалась и думала в это время: где же справедливость, где найти талисман счастья и что за фатализм такой, что лучшим людям на земле так дурно, так тяжело живется. А впрочем, оно и логично: лучшие люди не могут довольствоваться рутинным, пошлым, так сказать, программным счастьем. А чего бы я, не дала за Ваше счастье!»
В этой последней фразе вся Надежда фон Мекк. Многое она готова была отдать за счастье. Совместное счастье с Петром Ильичом. Но могло ли оно быть?
«Если я буду говорить о себе, Петр Ильич, то не подумайте, чтобы у меня случилось какое-либо горе, несчастье. Нет, у меня, слава богу, все обстоит благополучно… Тем не менее мне так тоскливо, так тяжело, что я желала бы смерти как блага, как успокоения. Вся окружающая меня обстановка не только не успокаивает, но усиливает это состояние».
В некотором смысле оба были мизантропами. Бумаге они доверяли свои чувства и мысли, делились тайнами. Письма были своего рода психотерапией. И для фон Мекк. И для Чайковского. Возможно, для них эпистолярный роман был лучшим видом отношений. Может, даже единственно возможным. Она как будто стеснялась попросить о встрече. Он не настаивал…
И, только когда однажды Надежда призналась, что больше не может оказывать композитору финансовую поддержку (мол, дела в семействе совсем плохи), Чайковский приуныл. Даже пытался через зятя фон Мекк что-то разузнать, вернуть все вспять…
Фон Мекк решения не поменяла. И говорили, что причина не столько в ее финансовой несостоятельности.
После окончания странного романа Чайковский прожил три года. И неожиданно умер от холеры, выпив стакан сырой воды. Фон Мекк пережила его на два месяца. И скончалась от туберкулеза. К счастью, письма их сохранились… Источник
Читайте также: Сила искусства: почему роман Ахматовой и Модильяни вошел в историю
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML