Раннее утро, село Козиха в 80 километрах от Новосибирска. 32-летний Володя Васильев, сгорбившись, сидит на диване и прислушивается к телевизору. Он не видит: ослеп из-за диабета еще в детстве, а в зрелости начались проблемы с почками. Теперь глюкометр, тонометр и весы — самые важные вещи в его комнате. Его родители Роза и Сергей не спят: чтобы сын не опоздал в город на гемодиализ, выезжать нужно в 09:00.
Володя молчалив и застенчив. «Начал понемногу отекать, — говорит он мне. — В 27 лет по глупости застудил почки. День рождения праздновал с друзьями на прудке, холодно было».
Роза пересказывает эту историю куда более эмоционально, вспоминая, как в районной больнице сына не хотели класть в стационар, поэтому он два раза оказывался в реанимации областной больницы. С тех пор он каждую неделю ездит на диализ. Ну то есть как «ездит» — его возят.
У всех в неделе семь дней, а у Володи — четыре. Три дня выпадают: каждые вторник, четверг и суббота уходят на то, чтобы добраться в центр гемодиализа «Нефролайн». Два часа на дорогу туда, четыре часа на кушетке, два часа обратно, потом вечер и ночь, чтобы восстановиться — и так бесконечно, пока не появится донорская почка. Володя стоит в очереди на трансплантацию уже четвертый год. Повезло, что в очереди на диализ стоять не пришлось.
Дорога из Козихи до города на общественном транспорте занимает больше четырех часов. Процедура у Володи начинается в 10:50, и чтобы добраться автобусом, незрячему мужчине приходилось бы выезжать в 06:00. Все бы ничего, но удобного автобуса все равно нет.
В Новосибирске и области — пять диализных центров, которые обслуживают более 700 пациентов. «Нефролайн» на улице Немировича-Данченко работает шесть дней в неделю в три смены. За одну смену через центр проходит около 100 человек. Строить такие центры в удаленных населенных пунктах области нерентабельно. Поэтому шесть пациентов из Ордынского района, включая Володю, добираются туда из деревни — кто как может.
Мама мужчины жалуется: «Наша дочка живет в Ставропольском крае, у них там одну женщину „скорая“ возит с села до района, с района до диализного центра и обратно, хотя есть прямая электричка и ехать всего 35 км». Новосибирских диализников из области «скорая» в город не возит, «социальное» такси тоже издалека не везет.
Каждый вторник, четверг и субботу отец Володи подвозит сына до Верх-Ирмени, где он пересаживается в машину к товарищам по несчастью.
«Я всю жизнь в сельском хозяйстве — механизатором на тракторе. Сейчас на пенсии, — говорит Сергей, хмуро глядя на дорогу. — Жена в 50 лет ушла с работы из-за Вовы, а я до победного работал».
Его новой машине четыре года. Он купил ее, как узнал, что сыну придется ездить на диализ. «За это время мы накатали больше, чем иные за десять лет», — смеется Сергей.
Останавливаемся на трассе. Сзади тормозит черная «Лада», за рулем сегодня Виктор Бабченко, на заднем сидении улыбается в усы Валерий Ромащенко. Валерий и Виктор тоже едут на диализ: один из Ордынки, другой — из Вагайцево. Они уже шесть лет ездят вместе и сменяют друг друга за рулем каждую неделю, чтобы было не так тяжело добираться.
Трое других ордынских пациентов диализного центра ездят в одиночку или на общественном транспорте. Но мерзнуть в автобусе при хронической почечной недостаточности — опасно для жизни. Пропускать диализ — еще опаснее. Приходится выбирать.
Мы такие инвалиды, что ни в каких списках не значимся
На зеркале заднего вида в «Ладе» болтается крест. Виктору за 70, у него высокое давление, кардиостимулятор на сердце и строгое лицо. На диализе он уже шесть лет.
Валерий — противоположность приятеля: у него шустрые глаза и ироничная улыбка. Ему 63 года, у него на сердце четыре стента. «Мы такие инвалиды, что ни в каких списках не значимся, — смеется он. — Ну кроме Володи, он инвалид детства и слепой к тому же. Шесть лет мы боролись за то, чтобы нас возили на диализ, два года переписывались с властями, Медведеву писали, на прямую линию звонили, а толку. Я уже махнул на это дело».
Валерий даже в суд пытался подать, но только не на кого: говорит, нет в Новосибирской области закона, чтобы на диализ возили бесплатно. Дорога к аппарату искусственной почки отнимает много времени и денег, а в обратный путь самостоятельно ехать и вовсе страшно: то давление подскочит, то голова закружится — это обычное дело после процедур.
«Прошлой зимой у меня даже предынфарктное состояние было, — вспоминает Володя. — Я задыхался, до диализа еле доехали. Меня уже оттуда в реанимацию увезли, в кардиологию. Это было прошлой зимой. В кардиологии сказали, что еще немного и инфаркт».
«Хорошо, что у меня дома хозяйства нет. Я-то приехал, лег и умер, считай, до утра. А вот один мужик из Краснозерки 300 верст проезжает. А если с Каргата или с Мошково, то по 15 часов добираются, прости Господи! Мы-то еще ладно», — машет рукой Валерий и тут же рассказывает, как недавно по пути домой они слетели с трассы. Благо, не перевернулись.
«Удаленным» диализникам часто советуют перебраться ближе к городу. Правда, их пенсий и пособий не хватает даже на квартплату. Работать тоже не получается. Пока были силы, Валерий, в прошлом тракторист, пытался найти себе место, но график диализа и инвалидность не устроили ни одного работодателя.
«Какая же это жизнь — вдали от семьи, — удивляется Валерий тем, у кого все-таки получилось переехать в город. — Вот у моего соседа родственник с Северного района ездил. Снимал квартиру в городе. Неделю он лечился, на два дня катался домой. Тринадцать лет поездил, шестидесяти лет ему не было. Замотался, плюнул и не поехал на диализ. Через неделю прибрался».
«Правильно эта Собчак в свое время сказала, что люди для правительства — циферка на бумажке», — посмеивается Валерий. По его мнению, люди на диализе — недостаточно большая циферка, чтобы их заметили. Протестов и митингов за безопасную транспортировку нет — резонанса нет.
Президент новосибирской филиала некоммерческой организации «Нефро-лига» Марина Лебедева десять лет добивается, чтобы людей отвозили на диализ за счет бюджета или хотя бы компенсировали им затраты на дорогу.
В июне 2017 года после «Прямой линии с президентом» Владимир Путин поручил правительству и губернаторам профинансировать транспортировку на диализ. До этого в приказе от 13 августа 2002 года «О совершенствовании организации оказания диализной помощи населению Российской Федерации» о дороге на процедуры не было ни слова.
«Везде в базовую программу медицинского страхования внесли указ о транспортировке на диализ, а у нас нет, — говорит Лебедева. — Я устроила скандал: обратилась к тогда еще врио губернатора Новосибирской области Андрею Травникову, он обещал заняться этим вопросом. Мы собрали рабочую группу, где обсуждали вопрос о транспортировке и о возмещении, остановились на возмещении. Министр финансов Виталий Голубенко сказал, что понимает, как людям тяжело».
Рабочая группа собиралась в Новосибирске год назад, в феврале 2018 года, а Владимир, Валерий, Виктор и еще семьсот человек до сих пор ездят на диализ за свой счет.
Был написан проект закона, который согласовали в минюсте, но до законодательного собрания он так и не дошел, подчеркивает Лебедева: «Кто дал команду стоп и назад? Я думала, что, слава Богу, решили вопрос. Но вот последний шаг оставался, и все опять застопорилось, что случилось? Я уже не знаю, как сделать так, чтобы кто-нибудь увидел проблемы этих людей».
сомневаюсь, что при таких обстоятельствах и, изначально не заложив деньги в бюджет этого года, они смогут что-то сделать
«Вопрос этот с 2012 год футболят туда-сюда, — высказался депутат Александр Козлов на сессии областного заксобрания 17 января. — Нашли же решение нормальное, вот он, закон, передо мной лежит. Заседание правительства уже прошло! И я настаиваю обратиться к нашему министру финансов, чтобы он больше не тянул».
Депутат спросил о законопроекте у губернатора. По его словам, Травников уверил, что вопрос у него на контроле и добавил, что сейчас на его решение ищут деньги.
«Меня больше интересует, где они их [деньги] найдут, — говорит Лебедева. — У них ведь мусорная концессия, строительство четвертого моста. Я вообще сомневаюсь, что при таких обстоятельствах и, изначально не заложив деньги в бюджет этого года, они смогут что-то сделать. Я в полном недоумении и понимании, что в этом году ничего не случится».
В последнем ответе на очередное ее письмо губернатору все то же: «Проект закона подлежит согласованию в Министерстве Финансов».
В десять утра черная «Лада» подъезжает к «Нефролайну». В зале ожидания ждет диализа человек 30. Каждый, кто заходит сюда, в первую очередь взвешивается, чтобы понимать, как пройдут ближайшие четыре часа. Чем больше пациент прибавил в весе, тем тяжелее ему будет на диализе — дольше очищать организм.
Знакомые в очереди переговариваются. Вове, шутя, предлагают квартиру в городе. Он только смеется в ответ.
На полке в зале ожидания лежит белый листок: «Желающие и нуждающиеся в такси, звоните по номеру». Далее телефон и приписка, что это не «социальное» такси. «Социальное», как и обычное, не всегда соглашается ехать. Рядом с этим объявлением — еще несколько листовок от активистов с посылом «хватит это терпеть».
В 10:35 Валерий отводит слепого Володю по коридору до палаты. Через четыре часа они, еле живые, снова сядут в машину, доедут до Ордынского, «умрут» до утра и оживут, чтобы через день встретиться в черной «Ладе».
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML