В операции по освобождению заложников участвовали около 1 тыс. сотрудников милиции, КГБ и местный войсковой резерв. Впервые в истории советские власти пошли на требования преступников и предоставили им транспорт.
Чем обернулась юношеская мечта о жизни за границей, почему советские власти не были готовы к захвату и постарались о нем забыть? Редакция публикует первую часть рассказа Егора Фёдорова о теракте в Новокузнецке.
В понедельник, 14 мая 1979 года, 39-летний Николай Костин вышел из колонии в поселке Абагур-Лесной под Новокузнецком после пятой судимости. Свой последний срок он отсидел за хулиганство.
Мужчина приехал на городской автовокзал и сел на вечерний рейс «Новокузнецк — Кемерово». Костин ехал домой к матери. «Икарус» как обычно шел по маршруту, но перед поворотом на аэропорт «Спиченково» в салоне встали двое молодых людей: один высокий, мосластый, второй поменьше.
Они достали из сумки по обрезу, наставили оружие на водителя и потребовали повернуть к аэропорту. Парни заявили, что у них с собой бомба и граната, и они готовы взорвать автобус. «Икарус» остановился.
Дремавший на заднем ряду Костин проснулся. Он не мог понять, почему его, матерого зека, захватывают какие-то «сявки». Обматерив парней, он направился к ним.
Предупредительный выстрел в потолок не испугал Николая. Последовал второй — заряд картечи с полутора метров попал в бывшего заключенного, и он упал замертво.
Несовершеннолетние Владимир Бизунов и Михаил Шаманаев объявили 43 пассажира «Икаруса» заложниками.
Рабочий день сотрудников новокузнецкого отдела КГБ закончился в 18:00.
Самое необычное, что чекисты заметили за прошедшую смену — визит жителя Киселевска. Он приехал прямо в отдел и обвинил сотрудников в том, что из-за работы КГБ его мучают некие лучи. Старший лейтенант Сергей Лыков принял незнакомца за сумасшедшего и вежливо попросил выйти на улицу, пообещав все уладить.
После службы несколько сотрудников решили попариться. Рядом с Дворцом спорта кузнецких металлургов находилась баня, в которую ходили только новокузнецкие хоккеисты, но для сотрудников госбезопасности выделяли специальный день.
Капитан Александр Крылов в баню не попал, в понедельник ему выпало дежурство. Примерно в полвосьмого в отделе КГБ зазвенел телефон — это был милиционер, дежуривший у аэропорта «Спиченково»:
— Товарищ капитан, группа неизвестных лиц захватила междугородний автобус, подогнали его к зданию аэровокзала. Требуют вертолет, чтобы улететь в Японию.
Крылов ничего не понял. Капитану показалось, что его разыгрывают.
— Окстись, товарищ старшина! Какая Япония на вертолете.
— Да я бы рад! Но когда сунулся к ним, мне направили ствол в лоб, рядышком труп лежит. Очень убедительный фактор.
Крылов доложил своему начальнику, тот потребовал срочно собирать народ. Следующий звонок был уже в баню, где парились чекисты.
— В аэропорту попытка угона воздушного судна, — сообщил Крылов.
— Ты обалдел что ли? Это ведь не первое апреля, — удивились его коллеги. — Как можно до Японии долететь на вертолете? Это несколько тысяч километров.
Крылову не верили. Сотрудники подумали, что капитан специально подшучивает над ними, потому что сам не попал в баню. Трубку перехватил начальник и громко выругался: «Вам, что, не понятно?! Выдвигайтесь в аэропорт».
Через десять минут банщики вернулись на работу и получили оружие. За полчаса они добрались до аэропорта.
***
На площади перед аэровокзалом, недалеко от гостиницы, стоял «Икарус». Вокруг никого не было. Захватчики отправили водителя автобуса по фамилии Власенко на переговоры к руководству аэропорта. Предварительно нападавшие раздели мужчину до трусов, опасаясь, что обратно он может пронести оружие.
К этому времени в салоне оставалось, по разным данным, не более восьми человек. Основная часть заложников — в основном, мужчины — выбралась через выдавленное стекло. Шаманаев и Бизунов почему-то равнодушно отнеслись к побегу.
Опергруппа чекиста Сергея Лыкова получила команду: удалить с места всех зевак, заблокировать автобус и ждать. Сергей вспоминает, что увидел испуганные лица пассажиров. Он заметил, как из разбитого окна выпала женщина крупного телосложения. Она приземлилась в канаву, в которой прятался мужчина. От сильного удара у того сломалась нога, а женщина добежала до ближайшего уличного столба и крепко схватилась за него.
Штаб по руководству спецоперацией разместили на втором этаже аэровокзала. В него вошли секретарь новокузнецкого горкома, руководство местного КГБ, прокопьевской и новокузнецкой милиции, прокурор города и командир аэровокзала Меллети Терзогло.
***
В день теракта у 21-летнего участкового Василия Шрамко, который работал в милиции всего полгода, был выходной. Он приехал в «Спиченково» из соседнего Прокопьевска за сигаретами, потому что его друг рассказал, что там можно было достать редкие болгарские «Ту-154», «Стюардессу» и «Опал».
Василий подошел к людям в оцеплении и спросил, что случилось. «Автобус захватили», — ответили ему. Пока старшина общался с оперативниками, в «Икарусе» открылась дверь, из нее выглянула женщина. «Подойдите кто-нибудь», — попросила она.
Участковый Шрамко подошел к автобусу. Женщина передала ему листок бумаги с надписью «Приказ властям». В нем захватчики требовали предоставить огромную по тем временам сумму денег (около 2 млн рублей) и вертолет до Владивостока, чтобы оттуда перебраться в Японию.
Молодой старшина пошел в штаб. Он увидел «серьезных дяденек в шляпах», среди которых был его начальник, замглавы Прокопьевской милиции. Шрамко протянул им приказ захватчиков.
— Ты был в автобусе? — спросили милиционера.
— Нет, конечно.
Шрамко рассказал начальникам о том, что видел, но сам до конца не понимал, в чем заключается опасность ситуации. «Страха как такового не было. Может, я бестолковый был, — вспоминает спустя 40 лет Василий в беседе с Тайгой.инфо. — Взять лист бумаги: ну, какой страх?».
Штаб написал ответ, в котором предложил молодым людям освободить заложников и добровольно сдаться. Шрамко вернулся с запиской к автобусу — так он стал постоянным посредником между правоохранительными органами и захватчиками.
Василий Шрамко поднялся на ступеньку «Икаруса» и услышал, как в салоне громко плачет ребенок. В задней части автобуса он увидел труп Костина в крови и напуганных женщин, среди которых была девушка на позднем месяце беременности.
«Давайте быстрее, а то мы здесь все взорвем», — нервно пригрозил Владимир Бизунов. Ему не нравилось, что переговоры затягиваются. Второй, Михаил Шаманаев, наоборот, был спокоен.
«Отдайте ребенка, зачем вам этот крик», — предложил Шрамко. Это была его инициатива, в штабе никто не просил вступать в переговоры.
Старшина поднялся на ступеньки, захватчики осмотрели его, не подозревая, что перед ними стоит милиционер. Василий на руках вынес ревевшего и царапавшегося мальчика. «Ну, все, спасибо, свободен. Ты свое выполнил» — сказал Шрамко кто-то из оцепления. Молодой участковый еще не знал, что его участие в спецоперации только начинается.
В новокузнецком отделе КГБ, где дежурил капитан Александр Крылов, разрывались телефоны. Звонили из Кемерова и Москвы. Внезапно в одной из трубок пропала связь.
Тишину нарушил женский голос:
— Вы кто такой?
— Капитан Крылов, дежурный по отделу.
— С вами сейчас будет говорить Семен Кузьмич.
Первый замглавы КГБ СССР Семен Цвигун приказал «доложить обстановку».
Штаб спецоперации затягивал переговоры, пытаясь выиграть время в ожидании приказа о штурме из Москвы. В столице же в итоге решили передать полномочия областным КГБ и МВД. Министр МВД Николай Щёлоков при этом приказал использовать в спецоперации оперативный армейский резерв, базировавшийся под Новокузнецком.
Силовики придумали план штурма: выделить захватчикам вертолет, подвезти их к нему на автобусе, и в момент перехода в салон задержать либо уничтожить. Министр МВД распорядился стрелять в преступников по необходимости. Чекисты предполагали, что автобус захватили опытные люди, по политическим мотивам решившиеся на угон.
Выбрали вертолет Ми-8 во главе с сорокалетним летчиком Равилом Ахметшиным, который за год до этого отличился при спасении людей во время наводнения.
Он придумал, как разместить четырех переодетых в форму гражданской авиации оперативников внутри вертолета (число членов экипажа выбрали сами захватчики). Двое сотрудников спрятались в хвосте, они отвечали за устранение преступников, третий — в кабине пилота рядом с Ахметшиным. Старший группы должен был стоять у вертолетного трапа под видом авиамеханика.
Вертолет прикрывали две группы сотрудников милиции и КГБ. Силовики сидели за битумными печами, электронным таблом, щитами для снегозадержания, служебными автомобилями аэропорта — в ста метрах от вертолета.
«Напряжение было колоссальным, никто не мог дать гарантии благополучного исхода операции. Ожидание было долгим и тревожным», — вспоминал капитан вертолета Ахметшин в своей книге «Как это было: об истории развития и становления Новокузнецкого авиапредприятия».
Около полуночи штаб спецоперации попросил пожилого водителя «Икаруса» Власенко вернуться в автобус.
— Не пойду. Я уже видел, что там, — отказался мужчина.
Возникла заминка. Участковый Шрамко, который остался у аэропорта, снова предложил свою помощь: «В принципе, я могу поехать. Я шофер второго класса». Он соврал — у Василия был только третий класс, в армии он ездил на грузовике.
— Погонишь?
— Конечно. Только я на «Икарусе» никогда не ездил.
— Разберешься.
Василий передал документы, снял с себя пиджак. На нем осталась модная рубашка с воротником и рукавами в «петухах». Со стороны аэродрома раздался грохот — пилот Равил Ахметшин уже завел двигатели вертолета. Так он создавал видимость готовности к полету. В 150 метрах от Ми-8 поставили пожарную машину, в которой разместили штаб спецоперации.
Василий поднялся в автобус и сообщил захватчикам, что прежний водитель отказывается вести автобус. Бизунов и Шаманаев начали психовать.
— Да я поведу, — успокоил их Шрамко. — Только я на нем не ездил. Дайте разберусь.
— Разбирайся! Главное, чтобы он поехал, — ответил серьезный Шаманаев.
— Я без света не разберусь.
— Свет не включать!
Парни боялись, что при включенном свете салон автобуса будет под огнем снайперов. В темноте, поочередно щелкая светом в разных частях автобуса, старшина Шрамко пытался зажечь кабину. С улицы казалось, что он подает сигналы снайперам, но те не стреляли, боясь ранить заложников.
Василий осмотрел приборную панель «Икаруса», но не смог найти ручной тормоз. Он переключил скорость и нажал на педаль газа. Автобус заглох.
Шрамко почувствовал, как к его голове приставили ствол обреза. Впервые он испугался.
— А ты не мент случайно? Время тянешь, — спросил Бизунов.
— Да я еще в армии не служил, какой я нафиг мент! — соврал старшина.
— Успокойся. Делай что-нибудь, иначе мы все взорвем, — спокойно добавил Шаманаев.
Пригнанный ЗИЛ дернул автобус, от рывка участкового кинуло в сторону приборной панели, и он наконец-то увидел, где находится ручной тормоз. Теперь «Икарус» удалось завести и вывести на взлетную полосу.
Шрамко никто не объяснил, как именно нужно расположить «Икарус» по отношению к вертолету. Шаманаев и Бизунов потребовали остановить автобус в двенадцати метрах от судна, чтобы осмотреться.
«Иди скажи, чтобы заглушили вертолет», — скомандовали захватившие автобус участковому Шрамко. Шум и воздушные потоки от винтов мешали им переговариваться и ориентироваться в темноте.
Василий зашел в салон Ми-8: «Команда заглушить». Командир вертолета послушался. Внутри Шрамко увидел переодетых людей из группы захвата. Ему протянули пистолет Макарова и несколько патронов: «Услышишь выстрел, стреляй в другого».
Василий засунул оружие под ремень брюк, патроны высыпал в карман и вышел из вертолета. «Можете идти», — обратился он к захватчикам, подходя к автобусу. Шаманаев и Бизунов подняли заложников на ноги и выстроили их в колонну.
На Шрамко больше не обращали внимания. Мужчина вспоминает, что у него была возможность застрелить Бизунова и Шаманаева на месте, но он не решился. «Не было команды стрелять. Да и опыта [стрельбы] у меня не было. Я пацан был — один задор пионерский», — отметил Василий.
Плотная колонна с заложниками вышла из автобуса: впереди шел Шаманаев, за ним, в окружении людей — Бизунов. Он держал обрез и портфель, из которого торчали провода. Первоначальный план — ликвидировать преступников во время перехода в вертолет — оказался невыполним.
Шаманаев зашел в темный Ми-8, чтобы рассадить женщин по местам. В это время к милиционеру Шрамко подошла студентка, в руках у нее был тубус с дипломной работой: «Здесь чертежи, а мы в Японию летим. Вдруг они какой-то государственный секрет имеют».
— Что, полетишь с нами? Там в Японии хорошо, — предложил участковому Владимир Бизунов.
— Да ну вас. Что я там забыл? — отказался Шрамко.
Бизунов зашел в вертолет и постучал обрезом по закрытой двери кабины пилотов: «Заводи!» Потом в последний раз обратился к Шрамко: «Не хочешь лететь — закрывай дверь».
Василий подошел к трапу, Бизунов наклонился к нему навстречу — одновременно в салоне раздались пистолетные выстрелы, завизжал человек.
Замаскированные под экипаж оперативники восемь раз попали в Шаманаева, который был с муляжом гранаты, а вот по Бизунову промахнулись. Тот выпрыгнул из вертолета и побежал по летному полю.
Шрамко выстрелил в спину — пуля попала в обрез и выбила оружие из рук Бизунова. В следующий раз «Макаров» дал осечку. Пуля же одного из снайперов угодила в ручку портфеля, в котором было взрывное устройство. Бизунову везло.
Наконец стрелять начали и все оперативники, сидевшие в засаде. В какой-то момент работники аэропорта решили помочь и включили прожекторы, чтобы осветить аэродром, но стало только хуже — свет ударил по привыкшим к темноте глазам преследователей. Бизунов смог перелезть через ограду аэропорта и убежать.
Василий Шрамко, не успевший ни догнать, ни застрелить Бизунова, перезаряжал пистолет. Старшина слышал автоматные очереди с двух сторон, ему показалось, что он видит, как вокруг ложатся пули. Он прилег на бетон и услышал: «Сдавайся! Руки вверх!». У силовиков был приказ задержать двух преступников, и на тот момент они не знали, что сообщник Бизунова убит.
Шрамко встал на ноги, его ослепил свет прожекторов. Он заметил, как к нему с двух сторон бегут автоматчики, и разозлился, что вместо настоящего преступника ловят милиционера.
— Брось оружие! — крикнули ему.
— Да пошел ты! Пистолет не мой, я его не брошу, — огрызнулся старшина, увидев подбежавшего капитана.
В ответ Василий получил удар ладонью по лицу. Кто-то крикнул, что это свой. Шрамко запомнили по рубашке с «петухами».
— А где второй?
— Он ушел.
***
Новокузнецкий аэропорт «Спиченково» окружен холмистой местностью с пустырями и редкими рощами.
На поиски Владимира Бизунова вылетел Ми-8, цепь из 140 военных прочесывала территорию, милиционеры выставили заслоны на дорогах. В это время штаб работал с заложниками. Они были в состоянии шока, из-за чего давали путаные показания. Одна из женщин постоянно повторяла: «Что я в Японии буду делать, у меня всего три рубля осталось».
Одним из оставшихся в захваченном «Икарусе» оказался недавний «знакомый» чекиста Сергея Лыкова. Тот самый житель Киселевска, который утром пожаловался КГБ на «мучающие лучи». Он узнал оперативника:
— Ну, какой же я был дурак! Я вас заморачивал какой-то ерундой.
— Ты что? — не понял его Лыков.
— Я за это время полностью освободился и полностью выздоровел, — заявил он.
К трем часам ночи территория аэропорта еще находилась в оцеплении, за периметр никого не выпускали. Шрамко подошел к припаркованному такси:
— Поехали домой.
— Бесплатно, хоть к черту на куличики — лишь бы меня выпустили отсюда.
— Выпустят, — убедил его Василий.
На КПП их остановили автоматчики, в страхе таксист спрятался под руль. Старшина достал служебное удостоверение и автомобиль пропустили. Для Шрамко поездка в аэропорт за болгарскими сигаретами закончилась только на рассвете.
В сумке нападавших, которая осталась в автобусе, нашли тетради, бинокль, воду, небольшие запасы еды и англо-русский словарь. На одной из страниц значился штамп библиотеки городского промстройпроекта — это была единственная зацепка.
***
Оперуполномоченный КГБ Юрий Бурцев разыскал библиотекаря проектного института. Женщина нашла карточку читателя, зарегистрированную на Виктора Шаманаева, отца Михаила. На тот момент Виктор был уважаемым сотрудником института, его портрет висел на доске почета.
В пять утра группа захвата стояла на пороге квартиры Шаманаевых. «Поднимаемся к двери — и до сих пор помню вселенский грохот: в тишине передергивают затворы пистолетов», — вспоминал оперативник Бурцев.
Силовики позвонили в дверь. Опергруппу встретила вся семья Шаманаевых. Отца сразу спросили про словарь — он ответил, что книгу забрал сын, который не ночевал дома. Первой из оцепенения вышла бабушка, которая запричитала: «Убили! Убили его!»
Шаманаева-старшего доставили в УВД, ему показали тело погибшего. Отец опознал сына и по портретному описанию указал на его друга Владимира Бизунова.
Силовики устроили засады на квартирах Бизунова и его родственников, за ними установили скрытое наблюдение, но задержали молодого человека на подходе к дому его убитого друга. Он прошел 20 километров по проселочной дороге все еще в надежде встретится с Михаилом Шаманаевым.
Вторая часть будет опубликована в ближайшие дни. В ней читайте о том, кем были 16- 17-и летние нападавшие, об их мотивах и взглядах, и о роли новокузнецкой трагедии в операциях по освобождению заложников.
© 2024, «Новости на вечер». Все права защищены.
При копировании материалов открытая для поисковых систем гиперссылка на ukkbs.ru обязательна. * 
* XML, HTML